Взволнованная Кёко, с выпученными глазами, вбежала в гримёрку Рена, треся свежим выпуском модного журнала, на обложке которого красовалось их совместное фото.
- Тс-тсурага...Тсуруга-сан... - губы Кёко дрожали, а голос срывался. - Вы это видели?
- Что там? - Рен спокойно взял из рук девушки, уже изрядно потрёпанный, журнал и, оценив снимок и надпись под ним, попытался сдержать улыбку, но уголки губ предательски поползли вверх и он повернул голову в сторону, в попытке скрыть свою реакцию.
- Д..д-да как они могли напечатать подобное?! - Кёко мерила шагами небольшое помещение. - О чём они вообще думали?!! Ладно я, но написать такое о Вас! Это возмутительно...это непростительно...это просто... Почему Вы улыбаетесь, Тсуруга-сан?
- Прости... - сделав над собой усилие, Рен таки подавил следы эмоций на лице. - А что, тебя это так волнует?
- Конечно! Вы же мой семпай! Как можно писать такое, как можно распускать такие гнусные слухи?
- Ну почему гнусные...
- Но ведь это всё неправда! - Кёко остановилась перед парнем и заглянула ему в глаза, будто ища в них поддержку своим словам. - Это ведь немыслимо!
- Вот именно, Могами-чан, неправда, а значит не из-за чего так волноваться, верно? - наконец произнёс Рен, уступая беспокойству в глазах любимой, и успокаивающе тронул Кёко за плечо. - Это неправда и нам обоим это известно, а значит нет причин для паники и переживаний... Пусть пишут, что хотят.
- Да, вы правы, Тсуруга-сан. Вы такой рассудительный и спокойный... не то что я. - Не думая, Кёко обняла Рена, но тут же отступила. - Простите... и спасибо. Я просто разволновалась и не знала, что делать. Меня вывело это из себя. Написать подобную чушь, это ж надо!
- Я понимаю... - голос Рена звучал непривычно тихо.
- Ну я пойду. Извините, что побеспокоила вас из-за такой глупости. Мне сначало нужно думать, а потом делать, а я вечно поступаю наоборот. Ещё раз простите.
Дверь бесшумно закрылась за девушкой.
Рен, чувствуя, что ноги начинают подгибаться, опустился на стул и, откинувшись на спинку, прикрыл глаза.
- Ну почему, Кёко, почему это не может быть правдой? - зашептал он в пустоту. - Даже мысли ты не допускаешь... ни одной лазейки для чувства.
И каждый рыдает, смотря в синеву небес,
И тянет руки к вновь обретенной мечте.
Когда, наконец, узрят небеса без завес?
(слова из перевода второго эндинга Демона-дворецкого Matsushita Yuya - Bird)
- Тс-тсурага...Тсуруга-сан... - губы Кёко дрожали, а голос срывался. - Вы это видели?
- Что там? - Рен спокойно взял из рук девушки, уже изрядно потрёпанный, журнал и, оценив снимок и надпись под ним, попытался сдержать улыбку, но уголки губ предательски поползли вверх и он повернул голову в сторону, в попытке скрыть свою реакцию.
- Д..д-да как они могли напечатать подобное?! - Кёко мерила шагами небольшое помещение. - О чём они вообще думали?!! Ладно я, но написать такое о Вас! Это возмутительно...это непростительно...это просто... Почему Вы улыбаетесь, Тсуруга-сан?
- Прости... - сделав над собой усилие, Рен таки подавил следы эмоций на лице. - А что, тебя это так волнует?
- Конечно! Вы же мой семпай! Как можно писать такое, как можно распускать такие гнусные слухи?
- Ну почему гнусные...
- Но ведь это всё неправда! - Кёко остановилась перед парнем и заглянула ему в глаза, будто ища в них поддержку своим словам. - Это ведь немыслимо!
- Вот именно, Могами-чан, неправда, а значит не из-за чего так волноваться, верно? - наконец произнёс Рен, уступая беспокойству в глазах любимой, и успокаивающе тронул Кёко за плечо. - Это неправда и нам обоим это известно, а значит нет причин для паники и переживаний... Пусть пишут, что хотят.
- Да, вы правы, Тсуруга-сан. Вы такой рассудительный и спокойный... не то что я. - Не думая, Кёко обняла Рена, но тут же отступила. - Простите... и спасибо. Я просто разволновалась и не знала, что делать. Меня вывело это из себя. Написать подобную чушь, это ж надо!
- Я понимаю... - голос Рена звучал непривычно тихо.
- Ну я пойду. Извините, что побеспокоила вас из-за такой глупости. Мне сначало нужно думать, а потом делать, а я вечно поступаю наоборот. Ещё раз простите.
Дверь бесшумно закрылась за девушкой.
Рен, чувствуя, что ноги начинают подгибаться, опустился на стул и, откинувшись на спинку, прикрыл глаза.
- Ну почему, Кёко, почему это не может быть правдой? - зашептал он в пустоту. - Даже мысли ты не допускаешь... ни одной лазейки для чувства.
И каждый рыдает, смотря в синеву небес,
И тянет руки к вновь обретенной мечте.
Когда, наконец, узрят небеса без завес?
(слова из перевода второго эндинга Демона-дворецкого Matsushita Yuya - Bird)